Великие Луки – оплот самозванца. Окончание

2 декабря мы начали публикацию статьи кандидата исторических наук Якова Рабиновича, защитившего диссертацию по теме «малые города Северо-Запада в Смутное время». Сегодня – окончание статьи.

После переворота в Пскове 1 сентября 1608 года, когда власть в городе перешла к тушинскому воеводе из Великих Лук Федору Михайловичу Плещееву, в Псков были отправлены из Тушино новые воеводы. Летописец называет православного воеводу «литвина» Андрея Троянова Порецкого и лютеранина пана Побединского, а после них – князя Александра Федоровича Жирового-Засекина.

Новгородцы неоднократно предпринимали попытки захватить Псков. Наиболее опасным был поход новгородцев и шведов летом 1610 г., во главе которого стояли воеводы В.Т. Долгоруков и Г.К. Волконский. Псковичи обратились с просьбой о помощи к тушинскому военачальнику Александру Лисовскому. С прибытием этого авантюриста, одного из самых удачливых польских командиров, обстановка на Северо-Западе резко изменилась. Следует отметить, что не только казаки, но и многие служилые люди по отечеству, дети боярские, считали для себя большой честью служить под его командованием. Лисовский пользовался огромной популярностью среди служилых людей низшего звена.

Летописец писал: «Пришел Олисовской пан с литовскими людьми и с Черкасами, да воевода Андрей Просовецкий с казаками на Великие Луки и по челобитью Псковскому во Псков». Лисовчики вначале из Великих Лук направились в Порховский уезд, а затем – в Псков. По мнению доктора исторических наук, автора ряда монографий по истории Псковской земли XV–XVII веков Владимира Аракчеева, Лисовский появился в Великих Луках после 15 июля 1610 г.

До прибытия в Великие Луки, в мае–июне 1610 г. Лисовский разорил Калязин монастырь, а потом безуспешно пытался захватить Тверь и Торопец. Приступ лисовчиков к торопецкому острогу был отбит. Понеся значительные потери, Лисовский в начале июля 1610 г. направился в Великие Луки, жители которого продолжали поддерживать Лжедмитрия II. Отметим, что Торопец и Великие Луки в первые годы Смуты и позднее были между собой врагами, как Псков с Новгородом. Известны частые набеги из Торопца к Великим Лукам и наоборот. Торопец поддерживал Василия Шуйского, а затем – освободительное движение, а Великие Луки – самозванца, а позднее – польского королевича Владислава. Некоторые служилые люди бежали из одного города в другой. С обеих сторон их считали изменниками, а их поместья передавали другим служилым людям.

Следует, правда, сделать одну оговорку насчет служилых людей из Великих Лук. Некоторые луцкие помещики поддерживали царя Василия Шуйского в борьбе против самозванца. Хорошо известны Григорий Леонтьевич Валуев, его сын стряпчий Иван Валуев и дальний родственник луцкий помещик Степан Андреевич Валуев. Один из документов позволяет расширить число лучан, которые находились в Москве и обороняли столицу от тушинцев.

Сохранилось сыскное дело о даче денежного жалования Науму Михайловичу Плещееву. Этот представитель весьма разветвленного рода Плещеевых известен тем, что организовал в июне 1605 г. вместе с воеводой Гавриилом Григорьевичем Пушкиным восстание в Москве с целью свержения Федора Борисовича Годунова и присяги москвичей Григорию Отрепьеву. Однако позже Наум Михайлович стал одним из немногих Плещеевых, кто поддерживал Василия Шуйского в борьбе против Лжедмитрия II.

За оборону Москвы от тушинцев, «за московскую службу и осадное сиденье» царь Василий Шуйский в 1610 г. наградил Наума Плещеева впридачу к прежнему окладу в 50 рублей еще 40 рублями. Позже, уже при Михаиле Романове, в связи с пропажей многих документов, надо было как-то подтвердить это новое жалование. Поэтому в ходе сыска дьяки искали свидетелей и соратников Наума Плещеева.

Среди таковых мы видим, кроме Степана Андреевича и Ивана Григорьевича Валуевых, также помещиков из Великих Лук Петра Максимовича Лукомского, Петра Ивановича Мусорского, Алексея Михайловича Бочкина, Григория Бухвостова. Все они в 1609–1610 гг. сражались против тушинцев на стороне Василия Шуйского в центре страны, находились далеко от мятежных Великих Лук. Многие из них осенью 1610-го отправятся из Москвы вместе с Григорием Валуевым освобождать Великие Луки от тушинцев.

Летом 1610 г. воеводами в Великих Луках были князь Василий Андреевич Шаховской и Петр Андреевич Горяинов, а стрелецкий гарнизон возглавлял голова Леонтий Кашинцев. Они подчинялись главному тушинскому военачальнику на Северо-Западе Федору Михайловичу Плещееву, который в июне-июле 1610 г. отправился из Лук к Пскову с денежной казной для псковских служилых людей.

Весной 1610 г., судя по отписке этих воевод усвятскому старосте Яну Петру Павловичу Сапеге, Лжедмитрия II продолжали поддерживать не только Великие Луки и Псков, но и Ивангород, Ям, Себеж, Опочка, Заволочье. Ян Сапега в письме великолуцким воеводам, которое доставили 5 мая в Луки посадский человек «Лучанин Казаринко Максимов и Фомка Федоров», сообщал, что он находится в Усвятах, что царь Дмитрий жив и здоров. При этом Сапега в подтверждение своих слов отправил грамоту Лжедмитрия II, списки с которой воеводы должны были передать во все города, поддерживавшие тушинского вора. Следует отметить, что лучанин Казаринко Максимов ранее уже ездил в Тушино (в июле 1608 г.), тогда же он был задержан при возвращении воеводами Василия Шуйского.

Воеводы Великих Лук в ответ сообщали Яну Сапеге, что в соответствии с его приказом они послали к нему в Усвяты представителей упомянутых выше городов с грамотами о том, что эти города по-прежнему остаются верны «царю Дмитрию»: «И мы к тебе послали Псковских и Иванегородцких и Ямских и Себежеских и Опотцких и Лутцких и Заволотцких гонцов». Я. Сапега, отправляясь из Усвят к Лжедмитрию через месяц после Пасхи («после Велице дня на пятой недели в четверг»), собирался взять с собой этих гонцов.

Также по указанию Сапеги воеводы Великих Лук должны были передать в полки пана Костенецкого и Друшляка служивших в этих полках и захваченных ранее в плен поляков и казаков. Упомянутые Костенецкий и Друшляк (Дуршлак), как выяснил изучающий Смутное время наш современник историк Игорь Тюменцев, были командирами полков запорожского войска в июне-июле 1610 г. во время второго похода Лжедмитрия II из Калуги в Москву, они упоминаются в «Дневнике» Я. Сапеги.

Но вернемся к событиям начала мая 1610 г. Воеводы Великих Лук князь Василий Шаховской и Петр Горяинов сообщали Я. Сапеге, что некоторые пленные ранее были разосланы в другие города (Заволочье, Себеж, Опочку и др.), туда они уже отправили гонцов с указанием освободить этих пленных. Со своей стороны воеводы просили Сапегу помочь вернуть в Великие Луки русских, которые находились в плену у пана Костенецкого. Этот документ от 7 мая 1610 г. «писан в вотчине великого государя нашего царя и великого князя Дмитрея Ивановича, всея Руси на Луках Великих». Вскоре после отъезда Сапеги на юг на Псковщине и появился его соратник по совместным походам к Троице-Сергиеву монастырю Александр Лисовский.

В июле и августе 1610 г. Великие Луки были основной базой войска Лисовского. Из Великих Лук лисовчики совершали набеги на Порхов, разорили южные погосты Порховского уезда. О пребывании Лисовского на Порховской земле прямо говорится в Псковской повести «О смятении и междоусобии…»: «Псковичи же слышавше пана Лисовского с Литвою и Рускими людми стояща в Новгородской земли, в Порховщине, послаша к нему бити челом, чтоб он шел во Псков с русскими людьми».

Узнав о действиях Лисовского в районе Порхова, упоминавшиеся выше воеводы Долгоруков и Волконский вынуждены были прекратить осаду Пскова и срочно идти на защиту Порхова. Воеводы опасались удара с тыла со стороны воинов Лисовского.

Пока происходили эти события на Северо-Западе, обстановка в центре страны изменилась коренным образом в связи с разгромом поляками русско-шведской армии, свержением царя Василия Шуйского, созданием нового московского правительства Семибоярщины, присягой москвичей польскому королевичу Владиславу и вводом в столицу польского гарнизона. Одним из первых присягнул польскому королю Сигизмунду и королевичу Владиславу Григорий Леонтьевич Валуев, энергичные действия которого, подкрепленные вооруженной силой, способствовали присяге москвичей польскому королевичу. Эти действия Григория Валуева по достоинству были оценены польским королем, который в это время продолжал осаждать Смоленск.

С другой стороны, после поражения при Клушино (24.06.1610) прежний шведский союзник царя Василия Шуйского Якоб Делагарди отошел к Новгороду и приступил к захвату Новгородской земли.

С этого времени ситуация на Псковщине стала определяться соотношением ряда сил: с одной стороны – поляков и Семибоярщины, интересы которых представляли Иван Михайлович Салтыков (сын лидера Семибоярщины М.Г. Салтыкова) и Григорий Валуев; с другой стороны – сторонников Лжедмитрия II, который превратился в злейшего врага поляков; с третьей стороны – шведов. Впрочем, шведская угроза первое время была не особенно заметна. Следует также учесть, что в это время (с осени 1610 г.) многие прежние польские сторонники Лжедмитрия II (в том числе и Лисовский) перешли на службу польскому королю.

Яков РАБИНОВИЧ,

кандидат исторических наук

Исторический словарик

Лисовчики – воины атамана (полковника) Александра Лисовского. Легкая конница, в которой воевали русские, запорожские казаки, поляки, литовцы, татары и др., осуществлявшая стремительные рейды по территории Русского государства в 1608–1616 гг. После смерти Лисовского (1616 г.) и подписания Деулинского перемирия России с Польшей (декабрь 1618 г.) значительная часть лисовчиков (в основном поляки, литовцы и запорожцы) приняли участие в Тридцатилетней войне на стороне императора Фердинанда и католиков против чехов и их союзников. Тогда же они стали широко известны в Западной Европе своими грабежами, насилием, отсутствием дисциплины. Сюжеты с лисовчиками можно увидеть на картинах известных художников, в том числе Рембрандта.

Стряпчий – придворный чин; царский чиновник при хлебном, конюшенном и пр. дворах.

Сыск – в частности, способ расследования прежних окладов служилых людей, форма дознания. Осуществлялся путем опроса сослуживцев данного человека.